Бриллиантовый блеск Балаганской пещеры

Иркутская губерния в период своего наивысшего расцвета благодаря разнообразию природы стояла особняком среди других сибирских земель. Горы, долины, быстрые речки, изредка беспредельные степи не давали отдыха любопытному путешественнику. Дика и пустынна была эта страна с ее дремучими и бескрайними лесами, а между тем не было здесь ни одной горы, возвышения, стремнины, утеса, ручья, родника, ключа, камня, которого бы не знал абориген Восточной Сибири бродячий тунгус и которому не дал бы он имени.
Впрочем, из того, что изучил в совершенстве зверолов тунгус, что узнали за ним его преемники — монгольские пастухи-буряты, что после них стало известно оседлому русскому земледельцу, к великому сожалению, не дошло до наших дней. Туземцы вследствие разных причин были необыкновенно скрытны. А сибирский крестьянин на вопрос: "Нет ли чего примечательного в вашей стороне?" — обязательно ответил бы: "Нет!" Огласке предавалось только то, что нельзя было скрыть или в безвредности чего убедились крестьяне. Поэтому не удивительно, почему обо всем необыкновенном в Сибири с большим запозданием узнавал остальной мир.
 

От пещеры остались только предания
Балаганская пещера находилась вверху по реке Ангаре, в 10 километрах от старого Балаганска. От берега реки не далее 3 километров, помещалась в неглубокой ложбине. На ее северную сторону выходил невысокий утес, заросший кустами черемухи, в котором было видно отверстие — вход в пещеру. Ложбина, или, по-сибирски, падь, шла от Ангары к пещере, она возвышалась над утесом и была поката со всех сторон, так что весной потоки талой воды размывали землю.
В течение веков слабые породы расступились под напором воды, камни осели, и образовалась огромная подземная пустота. Подробно исследовать Балаганскую пещеру не успели. Известно лишь, что она имела значительные размеры, более десяти километров и множество запутанных ходов. Сперва шла с севера на юг высоким и широким коридором, стены и верх которого состояли из плит и обломков песчаного сланца, железной руды и гипса. Потом уходила вправо тесным и неровным лазом. А дальше была полная неизвестность.
 

Свидетельства очевидцев
Возможно, единственным описанием Балаганской пещеры является небольшая заметка, опубликованная в середине XIX века в петербургском журнале "Отечественные записки". Она принадлежала перу иркутянину и литератору Николаю Щукину. Приведем из нее отрывок.
"Когда мы посещали Балаганскую пещеру, общество наше состояло из семи человек; троих крестьян мы оставили у входа, одного взяли в проводники. Вожак наш высек огонь, зажег три свечи, дал нам в руки по одной, а свою поставил в фонарь. Потом вынул из-за пазухи клубок ниток, конец его привязал к камню и, перекрестясь, повел нас в узкий и неровный проход. Мы прошли так около десяти сажень, беспрестанно запинаясь о лежащие на пути камни.
Тут вожатый остановился, и мы подумали, что все кончено, однако ж вскоре усмотрели влево низкое и сводообразное отверстие. Вожак встал на колени и нырнул в отверстие. Чтобы не показаться трусами, мы решились следовать за ним и очутились в узкой сводообразной лазеи, у которой верх покрыт гипсовой корой, хотя и неровной, однако ж такою, что свет наших свеч хорошо от нее отражался. Гипс этот как будто выступал из сводов, и натеки его, вероятно, наполнили бы всю пещеру, если бы не мешала тому весенняя вода. Мы проползли на коленях сажень тридцать, осыпая вожатого вопросами, куда он ведет нас; наконец, очутились в пространной пустоте, встали на ноги, и глазам нашим представилась картина неожиданная.
Пустота не имела правильной фигуры. На верху ее и по стенам торчали камни в разных направлениях; глыбы, висевшие наверху, угрожали падением: в этом убеждали нас обломки, лежащие на полу. Наносной песок и древесные сучья доказывали, что весенняя вода проникает досюда. Верх и стены покрыты были замерзшими водяными парами, свет от наших свеч, падая на кристаллы, отражался бриллиантами — игрушка очаровательная, и мы были ею очень довольны. Но вожак в качестве хозяина пещеры извинялся, что теперь только апрель и кристаллы не достигли совершенной величины: "Посмотрите-ка, что бывает здесь примерно в июне месяце!" Лед увеличивается в продолжение всего лета и наполняет пещеру. Крестьяне во время сенокоса сохраняют здесь мясо и рыбу.
Долго мы любовались блеском ледяных бриллиантов, но кому-то из нас вдруг пришла мысль, а что если камни от произведенного ходом нашим движения в воздухе оторвутся, упадут и завалят проход. Придется ведь умереть с голоду? Дело было очень возможное, но мы оставили у входа в пещеру крестьян, которые без сомнения догадались бы о нашем несчастье и разобрали упавшие камни. Быть погребенным заживо — дело ужасное! Кончилось тем, что нас одолела трусость и мы решились возвратиться на свежий воздух. Проводник между тем указал нам на два отверстия в стенах, приглашая прогуляться по ним, но в то же время признался, что они ему самому неизвестны. Воображение наше и без того было напряжено страхами, так время ли было пускаться вглубь земли, по пути трудному и неизвестному? Когда мы вышли из пещеры, дневной свет показался нам раем, ощущение понятное только тем, кто испытал его!"
Несколько позднее Николая Щукина Балаганскую пещеру посетил другой краевед Владимир Сосновский. Он также не рискнул слишком далеко удаляться от входа в пещеру. И винить в этом его нельзя, ведь даже местные жители не знали, где она кончается. Зато Сосновский собрал два предания, бытовавшие у народа, об этой пещере. Один крестьянин рассказал ему, что какой-то смельчак пускался дальше из пустоты, наполненной ледяными кристаллами. По узкому коридору при помощи шнурка и фонаря долго пробирался он вперед то на коленях, то ползком, то на ногах, наконец уперся в железную дверь. Парень был смелый — давай отворять дверь. Не тут-то было, дверь и не шевельнулась. Когда он возвратился в деревню и пригласил с собой охотников с топорами и ломами, никто не согласился.
Другой смельчак, продолжая путь по тому же коридору, свернул в сторону и добрался до озера. Тут плавала лодка, далеко от берега, но людей не было видно. Рассказ об этом озере выглядит вполне правдоподобно. Озера в пещерах не редкость, а лодку могли занести туда с берега Ангары весенние воды.